Дневник деклассированного классика
04/07/2018

Егор Поликарпов. Окей, Христос воскрес, и поп-латинист (рассказ): специально для проекта «ZAUMNIK.RU — Древнегреческий язык и латынь: уроки репетитора»

Окей, Христос воскрес, и поп-латинист

Вчера я наконец-то решился: увольняюсь из вахтеров — поищу счастья в других отраслях антинародного российского хозяйства. А решиться было не так-то легко: я целый год сидел без работы, пока эта не нашла меня (причем, увы, характер субъектно-объектных отношений был именно таков — страдательный, как в соответствующих конструкциях латинского синтаксиса). По большому счету, я и не решился: нерешительность и страх будущего остались при мне, а я просто написал заявление об увольнении. Терять уже нечего — могу в кондукторы или дворники! Впрочем, могу ли… Ну да хватит самоедствовать! Alea jacta est.

В вахтерской материализовался мой начальник — директор ООО «Тантал оголодал» (ей-богу, одно только словцо добавил для хохмы в аутентичное название), безразлично подписал заявление:
— Отнесете в бухгалтерию, — молвил, растворяясь в конторско-производственном здании, бывшем советском НИИ с массой щемящих сердце атрибутов канувшей в Лету эпохи моего детства, как-то: ныне опустошенными от исконного содержимого каталожными ящичками не пережившей контрреволюцию 1990-х библиотеки; соцреалистическим кичем — гермой академика Иоффе в вестибюле; типической рекреационной залой с раскладным теннисным столом, как в фильме «Самая обаятельная и привлекательная».

Я глянул в свое заявление: над корявой начальственной подписью стояли две омерзительные буквы иностранной азбуки — O. K. «Ах ты, прихвостень оккупантский! », — подумалось мне в сердцах: еще никто так не осквернял моих бумаг. Однако супруга моя, которой я телефонировал о происшествии, удручила меня еще сильнее, сказав, что сейчас это обычная практика в коммерческом делопроизводстве: дескать, сплошь и рядом начальнички пишут «окей».

Сидел я в вахтерской и думал, как бы поязвительнее написать об этом. И страшные заголовки имеющей родиться инвективы носились в моей голове. А надо вам доложить, что помимо выдачи ключей и присмотром за котельной моя служебная обязанность была записывать номера въезжающих автомобилей. Водитель через переговорное устройство на улице свой номер мне называет и, как водится, для пущей различимости вместо букв имена подставляет, скажем «Татьяна — 111 — Харитон — Николай». Больше года в каторге такой я маялся: они диктуют, а я сей диктантик изнуряющий пишу в тетради.

И вдруг в день подачи заявления об увольнении и его осквернения оккупантским «океем», впервые за целый год моих записей очередной водитель, называя номер своего автомобиля, произносит нечто самобытное:
— Воистину, — слышу я, — девятьсот восемьдесят восемь — Христос воскрес!

…И длинненький грузовичок въехал во двор. Я так воодушевился, что хотел к кабине подбежать и тропарь пасхальный запеть (хотя уже далеко от Пасхи было), но удержался. А через минуту разгляделось мне, что и цифры были в номере автомобиля знаменательные — год крещения нашего народа. Кто он, этот почвенный проповедник-водила? Надо, думаю, выйти познакомиться, а его уж и след простыл, уехал.

Знамения на этом не кончились. Я ведь сутки дежурю, двадцать четыре часа. Под конец моей смены, совсем в неприсутственное время, полвосьмого утра звонят мне на личный телефон. Размеренный, полный собственного достоинства бас:
— Интересуюсь латинским языком. Вы его знаете?
Я знаю, что ничего не знаю, но отвечаю политкорректно:
— Я дипломированный специалист в названной области.

— Это очень хорошо. Предстоит экзамен по латинскому, к которому мы не готовы. Если удастся, мы вышлем Вам с экзамена задание; сможете нам помочь?
Я понимаю, что пришло время отыграться за «окей».
— В каком вузе экзамен?

— Где у тебя экзамен? — спрашивает бас, обращаясь к кому-то невидимому. Там что-то отвечают.

— В магистратуре духовной академии.

— В духовной академии обманывать экзаменатора нехорошо, — прикидываюсь я дурачком.

— Латынь — предмет непрофильный, а основной предмет он знает, — убедительно соблазняет меня респектабельный бас.
Час приспел, артиллерия делает залп:
— Я думаю, что он и основного не знает.

— Почему?!

— Потому что в основном предмете сказано: верный в малом верен и в большом, а неверный в малом и в большом неверен [Евангелие от Луки 16:10].

— Значит, помогать не будете?

— Значит, не буду.

Пришел мой сменщик, я вышел на улицу. Завхоз подметал вместо заболевшего дворника асфальт.
— Я подал вчера заявление, — сказал я.

— Знаю. Нашел какую-то более интересную работу?

— Нет, более интересной работы не нашел, — ответил я, выделяя ударением эпитет. Завхоз уловил каламбур и засмеялся.

 

Τ Ε Λ Ο Σ

 


ДНЕВНИК ДЕКЛАССИРОВАННОГО КЛАССИКА

А ещё

 


© ЗАУМНИК.РУ, Егор Поликарпов, преподаватель древнегреческого языка и латыни: текст, оформление. Для заказа услуг репетитора по языкам античности или переводчика просьба писать сюда: zaumnik.ru@mail.ru, либо сюда: vk.com/repetitor_latyni, либо сюда: facebook.com/polycarpov.